Павел Усов

Можно долго размышлять и спорить о причинах устойчивости недемократического режима в Беларуси. Однако основным источником его силы и негативной энергии является само белорусское общество, а точнее, отсутствие такого явления, как белорусское общество. Любой, даже самый кровавый диктаторский режим строится не на общественной поддержке, а на разрушении тех социальных связей, которые из отдельных людей формируют общество и его способность противостоять диктатуре. Как часто мы слышим о массовой поддержке для лидера, вождя, президента, но почти никогда – о массовой поддержке для отдельного, неизвестного нам человека, которого за его политическую позицию преследует государство. А без поддержки других сам индивид беззащитен перед государством, и ничто не в состоянии его от него уберечь.
Одним из «строительных» материалов, создающих общество, является солидарность. Говоря доступными словами, это степень твердости социальных связей между людьми, их сплоченность, ощущение общей воли и души.
Солидарность является, наверное, единственным механизмом защиты общества и отдельных ее представителей от посягательства государства на их права и свободы. Она дает возможность человеку подняться над своими эгоистическими интересами и страхами, выталкивает из состояния маленького винтика, вкрученного в государственную машину.
Более того, солидарность – это способность общества осознать самое себя как целый и сплоченный организм, дающий возможность противостоять любым угрозам, идущим от тех, кто властвует. При ее отсутствии политические элиты способны без труда управлять разрозненной массой, манипулировать сознанием и властью, узурпировать ее и использовать по своему усмотрению. Без солидарности общество превращается в аморфную массу тех, кто живет безотносительно к другим индивидам и происходящему вокруг. Более того, государство успешно использует таких людей для подавления им же подобных, превращая их все в те же маленькие винтики, которые и создают самые жуткие государственные машины.
Именно таким застывшим в своем развитии является сообщество белорусов, стремящихся отгородиться от остального мира стенами своих квартир, работой, телевизором и дачей. Даже минимальное благополучие создает у них иллюзию счастья и мира, внутри которых нет места справедливости, демократии и свободе. А без способности людей измерять свободу и справедливость не в колбасном эквиваленте или в ценах в магазинах нельзя говорить о зрелости общества.
Эту иллюзию счастья и благополучия постоянно подкармливает и белорусское государство, не только пропагандой, но и все той же колбасой. Тем самым оно принуждает людей думать меньше или думать как надо. Да, в принципе, и сами белорусы идут на это с готовностью, поскольку для них не существует потребности думать по-другому. Оставаясь в плену незрелости своего сознания, которое белорусский властитель Лукашенко называет «мудростью», белорусы топчутся на месте, не зная не только «куда идти», но и «зачем идти». Очень часто мне вспоминается мультфильм о попугае Кеше, который рассказывает о сказочном Таити и спрашивает жирного кота в джинсах: «А вы не были на Таити?» Но в ответ слышит: «Таити, Таити, не были мы ни на каком Таити. Нас и здесь неплохо кормят».
Но проблема незрелости и отсутствия солидарности – это не только проблема нашего народа, это основная проблема тех, кто по логике вещей должен был быть в авангарде общественного развития. Речь идет о белорусской оппозиции. Естественно, трудно ожидать, что могло бы быть по-другому, ведь оппозиционные лидеры, члены партий и организаций плоть от плоти, часть нашего народа, его отражение, да и, по сути, он сам. Поэтому неудивительно, что в стране существует такая оппозиция, которая ничего не может предложить своему народу, поскольку сам народ ничего не требует и ни к чему не стремится. Вот и получается, что каждый в Беларуси живет сам для себя, и этим успешно пользуется государство.
Мне всегда хотелось верить, что те, кто взвалил на себя тяжелую ношу оппозиционности, устремлены вверх, а не вниз; что они понимают, чем является свобода, осознают общебелорусские интересы и проявляют общенациональную солидарность; что они способны сплотиться не на час, не на месяц, не на одну избирательную кампанию, но на период, требуемый для большего – для победы. Победы не только над режимом, но над серостью и забитостью нашего народа. Чтобы, став сердцем Данко, искрой зажечь пламя солидарности и создать из массы от всего отрешенных белорусов настоящее общество.
Но, увы, нет. Солидарность, как и свобода, пустой звук для тех, кто их провозглашает: их сознание так же незрело и ограничено, как и сознание белорусского общества. И результатом всей этой незрелости и ограниченности является уродливый политический режим, с большим усердием уродующий сознание белорусов.
Трудно сказать, когда наступает созревание народа, когда масса превращается в общество, когда просыпается его сила и осознание того, что так дальше жить нельзя, когда мотивом для действия будут не пустые полки магазинов и нищенские зарплаты, а ощущение самоуважения, когда уродливое будет восприниматься как уродливое и для несправедливости не будут искать оправдания. Возможно и то, что солидарность – это иллюзия и что массы и общества сражаются с режимами лишь для того, чтобы жить лучше, чтобы в магазинах колбасы было много и дешево. И то, что общество, получив более жирный кусок, перестает возмущаться и снова привыкает к цепям, которые на него навесило государство, всего-навсего надевшее другую маску?